Русское время в Лондоне - Отто Елена
Я не раз замечала, что рядовой англичанин не в состоянии ответить, что за дерево стоит перед ним, или определить вид пролетевшей птицы. Мне кажется диким не знать названий деревьев и птиц, которые окружают людей даже в городе. В который раз я благодарю свои уроки природоведения, на которых мы бродили по паркам, собирали сухие листья и составляли персональные гербарии. Мой папа может опознать птиц не только по внешнему виду, но и по звуку – сказались прогулки по лесам в рассветную пору. Он ещё в школе увлекался ориентированием, поэтому немало поразил моего мужа в свой приезд к нам умением запоминать дорогу с первого раза и ориентироваться без карты в незнакомом городе. Папа никогда не жил в деревне, так же, как и я, но мы можем определить, где север и юг, по веткам деревьев и склону муравейника, а ночью по расположению Полярной звезды.
– Я хочу поехать в сибирскую деревню, – заявляет деверь под конец. – Я хочу опробовать принципы натурального хозяйства. Мы настолько зависим от благ цивилизации, что не можем даже представить себе, как выживать, если из крана не будет течь горячая вода, если на кухне не будет плиты, если исчезнет электричество… Ведь это означает, что даже холодильник не будет работать. Скажи мне, как жить без холодильника?!
– У нас зимой на улице минусовая температура, а летом мясо не держали, скот обычно кололи в зиму, чтобы не кормить. Обычно продукты в сени выставляли, в колодец можно было спускать в ведре, там всегда холодно. Не смотри на меня так! Я сама никогда не жила в деревне!
– Тогда откуда вся эта народная мудрость?!
– От народа. Бабушка жила в деревне, я в гости ездила. И я никогда не топила печь и не доила корову! И сыр тоже не варила. Но, по крайней мере, я хотя бы представляю себе процесс!
– Всё, еду в сибирскую деревню. Давайте всей семьей поедем в Сибирь. Будем учиться жить вне цивилизации.
– Ещё один зажравшийся турист. Сам езжай. Я не скучаю без жизни вне цивилизации. Я в Англию зачем приехала? Чтобы жить с керамической плитой, двухкамерным холодильником, стиральной машиной и посудомойкой. Особенно посудомойкой! Мне мытья посуды в тазике на всю жизнь хватило. Выжить в полевых условиях я могу, но кайфа особого в такой перспективе не нахожу.
Деверь весь вечер бродит по комнате в глубоком раздумье, и я почти вижу, как в его умной голове выстраиваются концепции и логические цепочки. Он вдруг увидел выход, о котором даже не подозревал. То есть он и раньше понимал, что когда-то человечество жило без холодильников, но ему всегда казалось, что это было сотни лет назад, во времена его прапрапра… А тут рядом человек его возраста, который не только всё это видел, но ещё и прочувствовал такой образ жизни на себе… Перед взволнованным интеллектуалом открывается неведомый мир, в котором есть ответы на его вопросы, вплоть до разработанных технологий и практических рекомендаций.
А я понимаю, что я точно не боюсь никакого кризиса. Хотя с посудомоечной машиной предпочла бы не расставаться.
Русская зима
О необъяснимой ностальгии по снегу и морозам
В прошлом году ездили с мужем в Новую Зеландию, на зимнюю свадьбу, которую затейница-золовка решила провести на вершине заснеженной горы, где она познакомилась с будущим мужем. В Новой Зеландии жениться можно где угодно, лишь бы регистратор согласился туда ехать. В данном случае проблема успешно разрешилась, правда, пришлось доплатить за неудобство. Не все гости разделяли любовь невесты к горнолыжным склонам, но оценили оригинальность подхода. Промёрзли они, конечно, на этой горе основательно – потому что не знали, как одеваться. Я сама долго выбирала между валенками и лыжными ботинками, но, отдавая дань торжественности момента, всё же натянула зимние сапоги. Уверенно восходя по заснеженной лыжне к подъёмнику, я услышала сзади: «Сразу видно тех, кто вырос на снегу». Парень, догнавший меня по дороге, с интересом наблюдал, как англичане осторожно перебирают ногами по снегу, боясь поскользнуться или провалиться ногой в сугроб. Сам он приехал из Польши, и моя русская уверенная поступь сразу привлекла его внимание.
Несколько минут мы наблюдали за англичанами, пробирающимися сквозь сугробы к подъёмнику. Я точно знаю, что они теряются и на снегу, и на льду. Несколько лет назад мой муж умудрился сломать ногу на стометровой дистанции от дома до метро, потому что в то утро мокрые дороги неожиданно прихватило морозцем, а ему и в голову не пришло сменить офисные туфли с гладкой подошвой на зимние ботинки. Я шла рядом с ним и довольно успешно балансировала на льду в добротных зимних сапогах – мне и в голову не пришло, что он не догадывается о потенциальной опасности.
Я уже привыкла к тому, что на каждом мероприятии с толпой англичан меня начинают спрашивать про водку, медведей и сорокаградусные морозы. Меня порадовал более оригинальный вариант развития темы: женщина из Канады спросила, по чему из оставленного в России я больше всего скучаю (What do you miss the most?). «По снегу», – ответила я, ни минуты не колеблясь. Наверное, она ожидала, что я скажу что-то умное про гостеприимство, семейные ценности или прочие особенности национального менталитета. Но мне действительно больше всего не хватало в Англии снежной зимы. Канадка невероятно обрадовалась и призналась, что уже двадцать лет живёт в Англии и тоже больше всего скучает по снегу, и никто из её знакомых не может этого понять.
Когда я пытаюсь объяснить своим студентам прелести русской зимы, они неизменно приходят к выводу: у русских свои причуды. Моя любимая история относится к студенческим временам, когда градусник с утра показывал минус сорок два и администрация университета разрешила нам оставаться дома. Такое случилось на моей памяти впервые – школы частенько закрывались при температуре ниже минус двадцать, но университеты работали всегда. Наверное, им пришлось учесть, что в такой мороз общественный транспорт работает плохо и многим студентам придётся подолгу мёрзнуть на остановках. Трамваи и троллейбусы и вовсе не отапливались. Я жила в пятнадцати минутах ходьбы от университета и, ни минуты не сомневаясь, натянула на себя всю имеющуюся одежду и отправилась на занятия. Мною двигала вовсе не жажда знаний, я просто хотела ощутить, что такое сорок градусов мороза. Двойные штаны, двойной свитер, меховая шапка и шуба – и я в отличном настроении добралась до универа, блестяще выступила на семинаре, подала себя в выгодном свете – и получила разрешение писать дипломную работу на тему своего выступления.
«Всё, что вам нужно – это купить тёплую одежду на натуральном меху, а потом вы можете наслаждаться отличным солнечным деньком, свежим морозным воздухом, хрустящим снегом и узорами на окнах», – заявляю я студентам, но они смотрят на меня с большим сомнением. Мне становится немного стыдно, потому что я сама езжу в Россию исключительно летом, и у меня давно нет тёплой зимней одежды в гардеробе. В рамках моей «российской программы» мне надо быстро и эффективно обежать дюжину знакомых и переделать дюжину дел – и потому совершенно не нужны заносы на дорогах, нелетающие самолеты и неотапливаемые трамваи. Я никогда не могу найти желающих за компанию со мной взять напрокат коньки или лыжные ботинки, а вот искупнуться в озере и пожарить шашлыки на даче – совсем другое дело.
Осенью двое из моих студентов уехали в Россию работать по контракту, и я дотошно обсуждала с ними особенности русской зимы и список необходимой одежды. А потом расстраивалась – весь декабрь в Москве была нулевая температура, и они так и не прочувствовали, что такое русская зима.
Впрочем, один из них сообщил, что уже встал на коньки в парке Горького через месяц после прибытия. А второй купил билеты в Сочи, чтобы покататься на лыжах с олимпийских склонов. Я была в шоке от такой быстрой адаптации, ведь англичане не привыкли к конькам. Но моя знакомая из британского посольства в Москве рассказала: британские экспаты неплохо приспособились к русским реалиям и даже придумали новую игру на льду, которая называется брумбол (от слова «broom» – метла). В советские времена, когда сотрудникам западных посольств не разрешали выезжать за пределы московского городского центра, они решили для развлечения и разминки гонять мётлами мяч на льду. Под это дело залили каток перед резиденцией британского посла, позаимствовали у дворников мётлы, обрезали с них ветки и обмотали изолентой. Игра стала настолько популярна, что к ней подключились сотрудники других посольств и британские контрактники, прозябающие в Москве, а расписание переговоров и официальных встреч стали составлять с учётом брумбольных матчей. Все англичане, которые могли балансировать на льду, участвовали в матчах, а недавно приехавшие радостно осваивали новый вид спорта.
